Жил-был пёс. И жил хорошо, не испытывал никаких неудобства и трудностей. И будка была широкая и сухая, и хозяева щедрые и спокойные. Так проходила безмятежная жизнь пса, под тенью вековечных платанов и на запорошенной жёлтой листвой поляне возле могучего дуба.
Под этим дубом пёс хранил разнообразнын косточки, коими его премировали хозяева. Вот под этим вздыбившимся корнем лежала сахарная, ещё совсем свежая косточка, ровная и гладкая, как девичья лодыжка. Вот за этой кочкой – толстая и ещё сохранявшая запах говяжьей плоти кость, напоминавшая душистое коровье молоко. Вот, в тени дуба, куда свет падал лишь ровно в полдень, лежала ещё одна – тоненькая и хрупкая, котору даже было боязно лишить невинности грубыми собачьими зубами. Там ещё одна, и ещё... А вот там две – ещё левее и чуть дальше, и вот за упавшим суком, видите?
Пёс трепетно хранил каждую косточку и часто ходил их обнюхивать, лишь слегка разрывая возле них ямку. И вроде и не копил-то на чёрный день – мяса и едя хватало, просто...
- Эй, Пёс! Что ты их всё нюхаешь? - раздалось откуда-то сверху из-за крон седеющего дуба, - Что не съешь?
- Отношения у меня к каждой по-разному, отдельные...
- Чего-чего? - переспросила ворона, ведь именно она сидела, покачиваясь на сухом суку, под кроной огромного дерева.
- От-но-ше-ни-я, - неохотно повторил Пёс.
- Сношения-сношения, - каркнула недовольно ворона, - Голоден - ешь, или пусть лежат как лежали.
Пёс принюхался: да, вот она лучше для меня подходит, а та...
- Тронул – ешь! - громогласно возгласила ворона.
Пёс ничего не ответил, и в этот день привычно вернулся в будку. Но вечером он не смог проведать свои зарытые косточки – разрозилась сильная гроза. Псу было тепло и сухо, ибо будка была добротная, а в доме хозяева готовили жирный и наваристый плов. Но на душе что-то было неспокойно. "Как они там?" - думал Пёс. "Что подумает она? Да вообще все они? Ведь они слышали ворону! Все слышали! Эту - раскопаю, а ту – нет... Они все кости – но у меня к каждой свой подход. Ведь одинаковых костей не бывает!".
А кости мирно лежали под слоем мягкого и душистого дёрна, не думая о Псе.
Проходили недели, дни, месяци, а псу начиналось казаться, что вместе с ним и меняется отношение к нему самих косточек, словно они вовсе сгруппировались, и стали ближе к маслянистой кости, чем к шелесту листвы, когда к ним подбирался сам он. Другую, одну, особенную кость он долго лилеял, обходя её кругами из раза в раз. Она ему нравилась! Потом что-то менялось, и он снова гулял то так, то иначе...
Но как-то раз Пёс остался один. Хозяева внезапно уехали, оставив пса одного на произвол судьбы. Неделя, другая, месяц... Бока пса ввалились, и бродячие коты, проходя мимо заброшенного дома и огромного дуба странно посматривали на Пса.
- Что с ним? Почему он не есть косточки?
- Отношения, - каркнула ворона.
Кот, пушистый и свободный, подошёл к оголодавшему Псу и спросил:
- Ты чего вокруг неё ходишь? Хорошая ведь кость?
- Самая лучшая! Ангельская кость, - подтвердил, облизнувшись, Пёс.
- Так возьми её и съешь!
- Хе-хе, - не то сипло засмеялся, не то кашлянул Пёс, - Тут, понимаешь...
- Отношеня, - закончил за него Кот.